Фото: www.natpress.net
Война не только вошла в привычку определенной группы населения, не только была_долгом и обязанностью высших сословий адыгского общества, но и доставляла им наслаждение, так сказать, эстетическое удовлетворение. «Адыге,- писал в связи с этим Л. Г. Лопатинский,- ищет опасности, так сказать, из любви к искусству ...»[78, 5].
Подобная мотивация действий характерна для многих народов в прошлом в период так называемой «военной демократии», когда войны занимали главное место в их жизни. Тацит, описывая древних германцев, сообщает, в частности, что «если община, в которой они родились, закосневает в длительном мире и праздности, множество знатных юношей отправляется к племенам, вовлеченным в какую-нибудь войну, потому что покой этому народу не по душе, и так как среди превратностей битв им легче прославиться, да и содержать большую дружину можно не иначе, как только насилием и войной, ведь от щедрости своего вождя они требуют боевого коня... и победоносной фрамеи (фрамея — копье)».
То же самое сообщает Марцеллин об аланах, о радостном чувстве, которое охватывает аланов всякий раз, когда они слышат о приближающейся войне. Счастливым среди них считается тот, кто погибает в бою; смерть от старости, несчастного случая - удел трусов [85, 163].
Знаменитый рыцарь XVI в. Андемиркан, тоже, по-видимому, руководствовался подобной мотивацией, когда сказал, отправляясь в поход на Бахчисарай - столицу Крымского ханства: «Зы сэбэп къыхэмыйынуми, мэжджыт хужьыжьым саф1ек1уэл1энщ!» - «Пусть пользы не будет никакой, но к белой мечети большой пробьюсь!» [94, 54]. Избыток таких воинственных, энергичных личностей, не находящих на родине применения своим способностям, приводил к широкому оттоку их за пределы Кавказа. Черкесы находили применение своим силам на военной службе многих государств: России, Польши, Египта, Турции. Черкесские дружины влились в армии Чингисхана, Тамерлана и других завоевателей, проходивших через Кавказ.
фото: Руслъан Хьакъуй
Источник: Информационное агенстсво НатПресс
18.05.2018 20:21