В Адыгее в одной из семей родители полностью изолировали детей от сверстников, школы, улицы и права выбора

Звонок от соседей семьи поступил в одну из правозащитных организаций республики: в многодетной семье маленькие дети находятся круглые сутки взаперти — они никогда не выходят из дома, старшие не учатся в школе, не играют во дворе, и никто никогда не видел, чтобы малышей вывозили на прогулку в детской коляске. Родители в контакт с окружающими фактически не вступают.

За каменной стеной

Возможна ли такая ситуация сегодня, в современной действительности? Реальность оказалась такой, в которую действительно сложно поверить.

Мы подъехали к частному подворью, где живет семья, в сопровождении сотрудников полиции из отдела по делам несовершеннолетних. На улице нас ждали соседи. Как выяснилось, семья Одинцовых (имена и фамилии изменены в соответствии с законодательством о правах несовершеннолетних. — Ред.) живет здесь уже 15 лет. «Несколько дней назад отец забрал детей и уехал, куда — неизвестно, а мать не выходит из дома, ее никто не видел, мы не знаем, что делать», — волновались соседи.

В чистом и аккуратном дворике тихо, на окнах небольшого дома решетки и плотные шторы. Достучаться удалось. Молодая женщина вышла из дома как тень.

— Никто не забирал детей, просто они поехали отдохнуть. Мы устали друг от друга и дали себе время, вот и все! Я не знаю, что здесь происходит, кто и что говорит. Я отпустила детей добровольно, — говорит Наталья скороговоркой сквозь слезы.

Как выяснилось, Наташа — мать четверых детей. Старшей дочери 12 лет.

— Она ходит в школу?

— У нас домашнее семейное образование, — отвечает мать.

Со слов Натальи, в управлении образования знают, что дочь и сын-первоклассник в семье Одинцовых обучаются дома, родители подавали заявление об этом. Еще двое детей — малыши. Мать не работает и находится с детьми постоянно. В семье так решили, что дети будут обучаться дома. Детки здоровые и полноценные, но папа принял такое решение. Какое образование у мужа? Просто среднее, как и у самой Натальи. Нет, учителя из школы домой не приходят — родители учат детей по книжкам сами. Документов на детей в школе нет, но раз в месяц они пишут заявление в школу, по которому дочь сдает там экзамен на пройденный дома материал. На вопрос, а ходит ли в школу сын-первоклассник, мама молчит и плачет.

— Наташа, мы — правозащитная организация и приехали, чтобы тебе помочь. Пойми, есть много семей, в которых неоднозначные ситуации, но так жить нельзя, — мягко поясняет председатель Союза женщин Адыгеи Светлана Дорошенко.

— Не бойся, никто у тебя детей не заберет, семью у тебя не отнимут. Но никто так не живет, как ты, — увещевает Наталью соседка по улице.

— Из-за того что мир жестокий, муж боится выпускать детей. Я говорю ему — да, в мире много плохого, но это не значит, что надо жить так, как мы, — говорит Наташа.

— А почему он так жестоко поступает с вами?

— Почему жестоко? Он просто не выпускает на улицу. Но это неправильно. Я понимаю, что детей надо оберегать, но нельзя перегибать палку. Почему я начала с ним ссориться? Я терпела много лет, но потом стала с ним спорить, потому что я больше так не могу! — плачет Наташа.

Люди  как собственность

Тирания в семье имеет разные формы, но корни у нее, как правило, одни: жить так, как хочу, быть главным и подавлять волю других любыми средствами. По сути, человек «подпитывается» энергетикой подчиненного и со временем не может иначе существовать. Он подсознательно ищет того, кого сможет себе подчинить, и находит. В этом случае союз был полностью «удачным»: жена оказалась сиротой, ее родители рано умерли, девочка воспитывалась у работящей, простой и доброй бабушки.

«Мы знаем ее много лет, она с рождения жила в этом доме. Наташа всегда была очень веселой, общительной, уважительной. За годы замужества ее стало просто не узнать, она полностью замкнулась в себе», — рассказывают соседи.

Она рано вышла замуж. По любви и согласию. Муж старше, вежливый, обходительный — «правильный»: никаких вредных привычек, всегда аккуратный, подтянутый, любит порядок и чистоту в доме, готов обеспечивать семью. Все, как полагается, — свадьба, белое платье, счастливые лица в окружении близких и друзей.

Наташа училась на курсах, хотела получить профессию, работать, как все ее подруги. Но вскоре муж решил, что ей это не нужно, она не пойдет на работу, все заботы о семье он возьмет на себя. Родился первый ребенок, и мысли о профессии временно отошли на второй план. Того, что такие «блага» обернутся полным затворничеством ее самой и детей, она и предположить не могла. Хотя муж от нее ничего не скрывал — еще до замужества она знала, что он изменил традиционное православное вероисповедание, но остался в христианской вере, а его авторитету она полностью доверяла. Жена пошла за мужем и безропотно подчинялась его воле, пока не поняла, что больше так не может, что он перешел все границы — их дети под, казалось бы, благовидным предлогом стали невольными затворниками.

— У них плотные шторы на окнах закрыты ночью и днем. Дети большую часть суток проводят при электрическом освещении. Только иногда, когда отца нет дома, они украдкой выглядывают в щелку из-за шторы, чтобы увидеть улицу. Просто сердце кровью обливается, когда прохожу мимо и вижу чье-то белое детское лицо! Они тут же прячутся, потому что боятся запретов отца, — эмоционально рассказывает сосед.

Как говорят очевидцы, они обращались в полицию. Но участковый, приходя в дом, видел уют и хорошие условия для содержания детей, а на все вопросы они отвечали, что в семье все в порядке, родители их любят и очень заботятся.

Если  выбора нет?

— Отец просто деспот в этой семье. Иногда кажется, что лучше бы он их бил, чем воздействовал морально вот так, втихую. Детей он не выпускает даже во двор. Они не ходят к бабушке, он запрещает и ей приходить в дом, угостить теми же пирожками, как так можно? — говорит еще один сосед по кварталу Дмитрий.

В один голос люди твердят, что отец — бездушный человек, семью он просто затерроризировал. Обеспечивает ли? Говорит о себе, что занимается предпринимательством. Есть машины, что-то делает. Но двор и огород — на бабушке, семья в этом не участвует. Им нельзя выходить из дома, даже если отец «на работе».

Когда мы нашли бабушку Натальи, она только горько вздыхала и тоже плакала, утирая глаза платком.

— Я не могу ничего вам рассказать. Он сказал, если хоть что-то кому-то скажу, он заберет деток и Наташу увезет! И я ее больше никогда не увижу. Он не разрешает внучке меня проведать, даже когда я лежу больной. Она переживает, я знаю, но боится пойти против воли мужа, — говорит Мария Викторовна.

Почему такой ситуацией в семье не заинтересовалась школа? Ведь мальчик и девочка не больны, могут посещать школу, никаких медицинских или других справок об ограничении нет, а право каждого ребенка на полноценное образование записано в Конституции РФ и Адыгеи как одно из главенствующих. То, что семья считается верующей, не дает оснований и даже повода воспитываться отдельно от общества.

Право ребенка на выбор своих взглядов записано в Международной детской конвенции, включая вероисповедание: «Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение и получать любую информацию, если она не вредит ребенку, другим людям, государству». Он также имеет право на свободу мысли, может сам решить, какую религию ему исповедовать. Но для этого он должен получить широкий кругозор, который дает общее образование, а не только то, что родители дадут ему. Да, родители или опекуны могут руководить ребенком в вопросе вероисповедания семьи, однако это не должно наносить детям ущерб, вредить их здоровью и психике.

Елена Космачёва.

Комментарии

Руководитель Центра психологической работы МВД по РА Фатима Емыкова:

— Ситуация очень непростая. Пока трудно оценить ее достоверно, необходимо встретиться с обоими супругами, с их детьми. В доме действительно виден достаток, почти стерильная чистота и порядок. У семьи есть все, что необходимо, в том числе для развития детей — книги, компьютер, современный большой телевизор, вся необходимая мебель, игрушки. В кухне — огромный холодильник, который не пустует. По словам жены, они вместе с мужем периодически выезжают на машине в гипермаркет и покупают все необходимое. Правда, одну ее он не пускает ходить по магазинам, но, опять-таки с ее слов, общению с двоюродной сестрой не препятствует. Сейчас они действительно временно расстались, при этом он забрал детей. Она говорит, что муж звонит по телефону, они на связи. Она не хочет разрушить семью, так как любит его и детей, но ей хочется относительной свободы. С малышами она занимается сама, поскольку не работает, в сад их отдавать не хочет. А вот вопрос с посещением школы старшими детьми, безусловно, необходимо решать в правовом порядке.

Председатель республиканской общественной организации Союз женщин Адыгеи Светлана Дорошенко:

— В этой семье ситуация сложилась так, что женщина уже готова просто уехать, оставить детей. Она говорит: «Пусть дети остаются с отцом, если им так лучше, лишь бы они не страдали». Она согласна на это, поскольку муж ее морально подавил, запугал и смог убедить, что она для детей — никто. Ее обязанность только в том, чтобы кормить, обслуживать, но не воспитывать. А поскольку она, как и дети, фактически изолирована от окружающего мира, мужу легко манипулировать ее сознанием….

Что важно — никогда, даже в самой сложной и, как порой кажется, безвыходной ситуации, женщина не должна оставаться наедине с собой. Необходимо просить помощи. В этом случае она всегда может прийти в Союз женщин, в любую общественную организацию. Причем чем раньше она это сделает, тем легче нам будет эту помощь ей оказать — психологическую, юридическую, правовую. Если она этого не делает, то сама усугубляет жизненную ситуацию. Никогда насилие в семье — физическое или психологическое — не должно оставаться безнаказанным. Иначе оно закрепляется в сознании, и бороться с этим становится все сложней. К нам приходят женщины, которые говорят: «Помогите, но я не хочу огласки». И мы, сохраняя анонимность обращения, можем выслушать, оценить сложность ее проблемы, вместе с ней определить, как лучше действовать. Если необходимо, подключить полицию, психолога, правозащитников. Наша задача — вывести и женщину, и детей из такого состояния. Вместе с тем даже при анонимности обращения мы вместе с женщиной выстраиваем алгоритм дальнейших действий, и только с ее согласия предпринимаем второй и дальнейшие шаги. Они могут быть разными — встреча с ее мужем и беседа с ним, подключение к решению проблемы школы, в которой учатся дети. Иногда необходимо принимать срочные меры. Этот случай, по нашей оценке, именно такой, когда «градус» унижения уже достаточно высок.

Необходимо помнить, что сейчас уже принят и действует федеральный закон о противодействии насилию в семье. Он дает право честно и открыто наказывать виновника спокойствия в семье, независимо от того, кто выступает в этой роли — мужчина или женщина. Такого просто не должно быть, когда воздействие на психику происходит годами, в любой семье. Тем более в той, где есть маленькие дети.

 
По теме
В Адыгее возбуждено уголовное дело по факту убийства жительницы Тахтамукайского района - Следственный комитет Установлено, что 26 марта 2024 года в поселке Яблоновский Тахтамукайского района в квартире жилого дома обнаружено тело женщины с признаками насильственной смерти, предположительно наступившей в результате удушения.
Следственный комитет
Энтеробиоз в Республике Адыгея остаётся самой распространенной инвазией. Его доля в структуре гельминтозов, регистрирующихся на территории республики, составляет более 80%.
Роспотребнадзор