Фото: www.natpress.net
В 1902 году С.Васюков, обозревая плачевное состояние Черноморской губернии, писал: «А давно ли, 40 с небольшим лет здесь, в горах, была блестящая черкесская культура. Горцы прекрасно умели возделывать зерновые растения, культивировать плодовые, производили хлопок и мед, причем последний в огромном количестве отправляли за границу. Веками выработанные предупредительные меры против лихорадок,
этого действительного бича для русских, известны тем, кто интересовался черкесской культурой, плодами которой мы, к сожалению, не воспользовались и не сохранили, не поддержали того опыта, который эти люди оставили нам в наследие: тоже должно сказать о фруктовых садах и горных дорогах — как те, так и другие заросли и одичали... С уверенностью можно сказать, что черкесская культура по отношению дорог стояла несравненно выше русской... ».
В работах многих кавказоведов (даже у тех, кто с большой симпатией воспринимает адыгскую культуру) можно прочесть, что в Черкесии
совершенно не было двух вещей — дорог и виноградников. Огромное заблуждение. Дело в том, что адыги не закладывали обычных виноградников, а пускали лозу по дереву (ольхи, шелковицы, др.). Этот способ возделывания был как наиболее рентабельным, так и требовал большого знания почвенно-климатических условий. Подобные адыгские виноградные сады не болели и давали отличный урожай и через 30 — 40 лет после выселения их хозяев в Турцию. И.Н.Клинген был буквально восхищен примером сбора 30 пудов винограда с одного ольхового дерева, срубленного (!) колонистом на Кубанском посту в устье Дагомыса. И.Н.Клинген, осмотрев заброшенные виноградные сады в Туапсе и Сочи сделал вывод, что 120 деревьев на одной десятине земли давали в Черкесии такой же сбор винограда, сколько в Мингрелии получается с 6—10 тысяч, а в Имеретин с 15 тысяч лоз. Более того, десятина черкесского виноградника-сада имела еще массу других насаждений: низких плодовых деревьев и кустарников, овощей, ягод и т.д.
В начале своего исследования Клинген цитирует генерала и геополитика Ростислава Фадеева, торжествовавшего в 1864 году: «Береговая полоса ожидает теперь, как неразработанный рудник, только людей, которые воспользовались бы ее природными богатствами. Нечего жалеть, что пуста покуда. Вырваны плевела, взойдет пшеница». И здесь же: «Земля закубанцев была нужна государству, в них
самих не было никакой надобности. В отношении производства, народного богатства десять русских крестьян производят больше, чем сто горцев». В 1888 году, т.е. через 24 года после начала колонизации адыгских земель, не менее пафосно настроенный В.С.Кривенко был вынужден признать: «Из всех этих 90 тыс. десятин лучшей в округе земли (в 1866 г. комиссия Хатисова-Ротиньянца, командированная наместником Кавказа, признала пригодными для полеводческого хозяйства 90 тыс. десятин, отметив при этом, что черкесы до 1864 г. обрабатывали гораздо большее количество земли — прим. Б.С. Агрба и С.Х. Хотко) в 1886 году было обработано только 420 десятин или половина 1%!». В начале XX в. для жителей Туап-синского округа сбор фруктов в черкесских садах составлял как важнейшую часть дохода, так и основное средство выживания. Хлеб, выращиваемый в округе, обеспечивал лишь 1/3 населения, а дефицит восполнялся путем натурального обмена: «За один пуд хлеба кубанцам туапсинцы дают пуд сушеных лесных груш, которых «пропасть» растет в горах. Обмен выгодный, не нужно ни сеять, ни ухаживать, а пойти в известное время в горы и собрать...»46. И у Клингена: «Страдания этих несчастных в первые годы после переселения неисчислимы: люди гибли от лихорадки и цынги; скот, приведенный из Кубанской области, почти весь пал, посевы по равнинам под глубокую плужную вспашку были до того неудачны, что многие казаки просили у начальства свидетельств, что хлеб здесь не родит. Если бы не многочисленные черкесские фруктовые сады, то казакам пришлось бы, чтобы не умереть с голоду, бежать обратно тайком в Кубанскую область. Многие так и сделали, особенно когда наступила война 1877 г.; много лет прошло с тех пор, конечно, казаки приспособились и обтерпелись, но в общем вся судьба русской колонизации восточного берега вышла такая печальная и странная, что несколько лет тому назад генерал Старосельский, по особому поручению (императора — прим. Б.С. Агрба и С.Х. Хотко) объезжавший край, представил положение его только в самых мрачных красках, и колонизация признана совершенно неудавшеюся»47. И снова по поводу колонизации у Клингена: «...более поразительного неуспеха трудно себе представить». В 1903 г. начальник Переселенческого управления
А.В.Кривошеий отмечал, что на широкую колонизацию побережья рассчитывать не приходится, «ибо русские крестьяне не скоро сумеют
достичь того уровня, на котором вели хозяйство черкесы"...
Источник: Информационное агенстсво НатПресс
21.06.2018 02:12