Задолго до изгнания врага

Амин Туов — один из доживших до наших дней участников освобождения Адыгеи от гитлеровских захватчиков. В возрасте неполных восемнадцати лет он вступил в начале августа 1942 года в Кошехабльский партизанский отряд, участвовал в боях народных мстителей против гитлеровцев под станицами Губской и Баракаевской, в других местах до полного освобождения Адыгеи от немцев. После этого вступил в ряды Красной армии, попал на фронт. Воевал молодой лейтенант командиром взвода в составе 333-го полка. Победу над гитлеровской Германией встретил в Праге. Затем полк был направлен на Дальний Восток для разгрома японских самураев.

Демобилизовался в 1946 году, вернулся домой с двумя орденами Красной Звезды, орденом Отечественной войны, медалями «Партизану Отечественной войны», «За оборону Кавказа», «За победу над Германией», «За победу над Японией». 

В 1954 году окончил Московский государственный университет имени Ломоносова. Большую часть своей послевоенной жизни проработал проректором по заочному обучению Адыгейского государственного пединститута.

О жизни этого замечательного человека не раз писали многие СМИ, в том числе и наша газета. Но сегодня наш рассказ о доселе неизвестных страницах партизанской биографии Амина Туова.

«Погода осенью 1942 года выдалась в наших местах отличная. Стоял октябрь, а было так тепло, как летом. Жители предгорной станицы Новосвободной выкопали на огородах картошку, свеклу, стащили в кучи тыквы, выломали кукурузные кочаны, кукурузянку еще не успели срезать серпами и поставить в суслоны на корм скоту. Сигарет и папирос на оккупированной территории не было, курящие мужики сами заготавливали табак на весь год — нанизывали табачные листья на шнуры, развешивали их на стенах домов на солнечной стороне.

Отец мой, раненный в ноябре 1941 года под Ростовом-на-Дону и отправленный домой на долечивание, так и не выздоровел, и с костылем в руке его застала в Новосвободной оккупация.

...Ближе к обеду отец сортировал табачные низанки — сухие снимал, а еще влажные выставлял на проветриваемое место. Мы с братом играли во дворе.

Вдруг кукурузные стебли на соседнем огороде, находящемся через улицу от нашего двора, зашевелились. На плетень вылез человек в полувоенной форме и с винтовкой за плечами. Осмотревшись по сторонам улицы, он спрыгнул на землю, за ним последовали еще двое и направились к нашему дому. Перепрыгнув через перелаз, они оказались в нашем дворе. Отец повернулся к незнакомцам. Один, с повязкой на голове, спросил:

— Немцы в станице есть? 

— Про немцев не знаю, а вот их пособники-полицаи есть. 

— Много их? — спросил все тот же перевязанный.

— Не считал, — ответил отец, — но десятка два наберется. 

Понимая, что разговор не заладился, перевязанный подошел поближе и попросил табаку на закрутку. Отец снял со шнура несколько сухих табачных листьев и протянул незнакомцу. Подошли и другие двое, скрутили самокрутки и задымили на весь двор. 

— А ты что, с детства такой? — спросил перевязанный, указывая на отцовский костыль. 

— Нет, по ранению, — ответил отец. 

— Значит, свой брат, красноармеец! — обрадовался перевязанный.

— Кто я — понятно, — сказал отец, — а вот кто вы, чтобы расспрашивать?

— Мы партизаны, — ответил все тот же словоохотливый парень и тут же спросил, где у полицаев штаб.

— В колхозной конторе в центре станицы, — ответил отец.

— Как к ним подобраться незаметно? — поинтересовался партизан.

— Огородами с кукурузянкой. Сначала пройдете через наш огород, затем еще через четыре и выйдете как раз к конторе.

Отец снял со стены высохшую низанку табака и протянул партизану. Тот засунул ее в вещмешок.

Перевязанный свистнул и махнул рукой — из-под забора поднялись еще человек двадцать партизан. Через наш двор они скрылись в кукурузе и двинулись по направлению к центру станицы. Через какое-то время оттуда послышалась частая стрельба. Отец приказал нам с братом спрятаться в подвал. Когда стрельба стихла, он разрешил нам выйти, и мы услышали, как из центра станицы доносились какие-то голоса, будто выступал кто-то. 

Через полчаса по станичной улице пробежала тетя Даша Кебина — солдатка, у которой было двое детей. Она быстро разнесла по улице весть, что партизаны перестреляли полицаев, вывесили над сельсоветом красный флаг и провели митинг в честь освобождения станицы. 

Неизвестно, переночевали ли партизаны в станице или сразу же двинулись дальше на соединение с другими отрядами в горные леса, но утром оставшиеся в живых полицаи сбросили с сельсовета красный флаг, устроили в центре станицы похороны своих убитых сподвижников. В отместку полицаи выследили дочь ушедшего в партизаны председателя сельсовета Алексея Каменева Нину Каменеву, провели ее в мороз по станичной улице до глиняного карьера на берегу речки Фарс, там расстреляли и не разрешили ее родной тете Агриппине Васильевне похоронить племянницу на станичном кладбище. Похоронили за станицей у дороги. 

К концу января 1943 года полицаи и прочие предатели стали покидать станицу — драпали вслед за своими отступающими хозяевами-немцами. В 1945 году они попали в Английскую оккупационную зону, по приказу командующего английскими оккупационными войсками маршала Александера в австрийском городе Лиенце были выданы советским войскам. Каждый получил по «заслугам» — десятки лет лагерей или смерть через повешение. 

В одну из годовщин освобождения Адыгеи от гитлеровских захватчиков я проводил в редакции встречу с участниками тех далеких событий. Был приглашен на встречу и Амин Туов. Он рассказал о бое Кошехабльского партизанского отряда под станицей Баракаевской, где был разбит немецкий отряд, пытавшийся вывезти из населенного пункта награбленное у станичников зерно. В этом бою партизаны взяли в плен офицера — командира грабь-отряда и расстреляли его. Очень коротко Амин Шумафович рассказал, как Кошехабльский партизанский отряд, двигавшийся в горные леса на соединение с другими отрядами Майкопского куста, освободил задолго до официального освобождения станицу Новосвободную.

После официальной части встречи я подошел к Амину Шумафовичу и попросил его подробнее рассказать о событиях в моей родной станице Новосвободной в октябре 1942 года. Потом я спросил про табак, подаренный партизанам одним раненым красноармейцем. Амин Туов вспомнил все до мельчайших деталей — все то, что запомнил и впитал в свое сердце и я. 

Потом ветеран глянул на меня и сказал, что помнит, как во дворе тогда все время бегали двое мальчишек — один постарше, другой поменьше, и еще раз пытливо посмотрел мне в глаза. Я сказал, что младший — это я…»

Дмитрий Крылов

 
По теме
В Адыгее возбуждено уголовное дело по факту убийства жительницы Тахтамукайского района - Следственный комитет Установлено, что 26 марта 2024 года в поселке Яблоновский Тахтамукайского района в квартире жилого дома обнаружено тело женщины с признаками насильственной смерти, предположительно наступившей в результате удушения.
Следственный комитет
Энтеробиоз в Республике Адыгея остаётся самой распространенной инвазией. Его доля в структуре гельминтозов, регистрирующихся на территории республики, составляет более 80%.
Роспотребнадзор